«Бедные люди» Достоевского: традиции и новаторство

 

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Пермский государственный педагогический университет»

 

Кафедра русской и зарубежной литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

«Бедные люди» Достоевского:

традиции и новаторство

 

 

 

Контрольная работа

по русской литературе

второй половины XIX века

студентки 3 курса

филологического факультета

заочного отделения

 

 

Преподаватель: Г.М. Ребель,

профессор кафедры русской и

зарубежной литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

Пермь 2011 
Содержание

 

Введение «Бедные люди» Достоевского: рождение писателя Художественные традиции и новаторство в романе Ф.М. Достоевского «Бедные люди» Заключение Список литературы и источников

3 5   9 14 16

 

 

 

Введение

 

В обширной критической литературе о первом романе Достоевского до сих пор не объяснен сенсационный успех "Бедных людей". Оригинальность Достоевского была очевидна для многих современников писателя, но осознание этого выразилось не столько в разъяснении сущности явления, сколько в восторженных оценках: "новый Гоголь", "необыкновенно замечательное произведение", "явление нового необыкновенного таланта", и т.д.

Часто Достоевского пытались объяснить Гоголем, не видя большой разницы между гоголевской "Шинелью" и "Бедными людьми".

Общее действительно было, но им не объяснить степень оригинальности Достоевского в разработке традиционной к тому времени темы "маленького человека" в литературе. И тем более не объяснить полемику Макара Девушкина по поводу "Станционного смотрителя" Пушкина и "Шинели" Гоголя, где выбор был не в пользу Гоголя вследствие неприятия Достоевским гоголевских принципов изображения человека. Лишь немногие видели в Достоевском ученика Гоголя. Более значительными были попытки В. Майкова и М. Бахтина противопоставлением Гоголя и Достоевского оттенить оригинальность дебютанта, что, впрочем, также не объясняет триумф "Бедных людей".

Обратившись к жанру эпистолярного романа, Достоевский ставил себя в заведомо невыгодное положение. Ему было необходимо, во-первых, преодолеть предубеждение читателя, для которого эпистолярный роман был архаическим жанром, и, во-вторых, разочаровать любителей эпистолярных романов, преподнеся им вопреки читательским ожиданиям роман без любви, "бедных людей" вместо изысканных героев жанра. Уже одно это создавало неожиданный художественный эффект. Достоевский не только преобразовал известный жанр, он открыл читателю новую сферу романной действительности.

Открытие Достоевского М. Бахтин уподобил "коперниковскому перевороту", в котором точкой опоры этого переворота стало самосознание как художественная доминанта в построении образа героя1. Достоевский дал новую концепцию личности: он изобразил не только характеры своих героев, показал не только их психологию, он раскрыл их самосознание. Но если ограничиться этим тезисом М. Бахтина, то нет существенной разницы между принципами изображения героев первого и последнего романов Достоевского, даже между Макаром Девушкиным и Варенькой Доброселовой. Между тем эти различия есть, и они многое объясняют в триумфе Достоевского.

Варенька Доброселова, например, тоньше, образованнее, культурнее Макара Девушкина. И все же в образе Макара Девушкина есть то, что отсутствует в образе Вареньки Доброселовой. В сюжете романа героиня дана в определенной духовной сущности, она неизменна и в записках, и в первых письмах, и последних. В отличие от статичной героини Макар Девушкин меняется. Маленький, тихий, скромный, забитый и униженный, он преображается – и преображается духовно. Это преображение героя происходит вопреки его воспитанию, происхождению, среде, вопреки социальной униженности и культурной обделенности героя. Макар Девушкин не только и не столько начинает чувствовать и мыслить, как лучшие из лучших, сколько понимает то, что дано и открывается только ему одному.

Макар Девушкин был действительно открытием Достоевского, потрясающим привычные вкусы читателя. Вопреки позднему разочарованию Белинского и Некрасова в Достоевском-"гении" в целом и в "Бедных людях" и Макаре Девушкине, в частности, рядом с Макаром Девушкиным мало кого можно поставить в русской литературе по духовному потенциалу личности, по глубине и, можно сказать, по глобальности мировосприятия героя, по стремительности его духовного взлета.

"Маленький человек" оказался "большим". Уникальна  динамика развертывания духовного  величия "маленького человека" (да и само понятие "маленький человек" меньше всего подходит любым героям Достоевского – у них нет "предела", "потолка").

Макар Девушкин был первым откровением "великой идеи" Достоевского – идеи "восстановления человека", духовного воскрешения забитых и бедных людей, униженных и оскорбленных.2

 

1. "Бедные люди" Достоевского: рождение писателя

 

"Это была самая восхитительная  минута во всей моей жизни. Я в каторге, вспоминая ее, укреплялся  духом. Теперь еще вспоминаю ее  каждый раз с восторгом. И вот, тридцать лет спустя, я припомнил всю эту минуту опять, недавно, и будто вновь ее пережил..." Так писал о себе Достоевский в 1877 году, будучи уже зрелым мастером, создавшим почти все те произведения, которые принесли ему впоследствии всемирное признание. Он мысленно возвращался к торжественному мгновению, когда "произошло что-то такое молодое, свежее, хорошее, - из того, что остается навсегда в сердце участвовавших" - когда восторженные отклики первых читателей его первого творения – романа "Бедные люди", - тогда еще молодых литераторов Д.В. Григоровича и Н.А. Некрасова и уже известного критика В.Г. Белинского пробудили в нем сознание "перелома навеки" и начала чего-то совершенно нового. Это было рождение писателя.

Несмотря на разбросанность, хаотичность литературных увлечений Достоевского, постепенно в них намечалась главная тема всего его будущего творчества: тайна человека. Уже в 1839 году, в 18 лет, Достоевский говорил о своем призвании: "Человек есть тайна. Ее надо разгадать, ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время. Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком" (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972-1990. Т. 28, кн. 1; С. 63).

В конце 1843 года Достоевский перевел роман Бальзака "Евгения Гранде", напечатанный летом 1844 года в журнале "Репертуар и Пантеон". Это была первая публикация Достоевского. Он входил в литературу под знаменем того, в ком видел тогда завершение всего христианского искусства. Работа над переводом помогла ему встать на свой писательский путь.

В октябре 1844 года совершилось то, о чем "снилось и грезилось" молодому Достоевскому: не прослужив даже года по полученной в инженерном училище специальности, он вышел в отставку и превратился из инженерного подпоручика в профессионального литератора. А двумя неделями раньше он сообщал брату: "У меня есть надежда. Я кончаю роман в объеме "Eugenie Grandet". Роман довольно оригинальный...". Речь шла о романе "Бедные люди". Безусловно, замысел Достоевского складывался под впечатлением бальзаковского повествования о несчастной девушке. И все же в первую очередь он знаменовал собою закономерный этап внутреннего развития писателя, обусловленный самой логикой этого развития.

Прозревая в невидимую и неведомую доселе глубину человеческого бытия, по-новому освещающую его привычные каждодневные проявления, и желая художественными средствами сделать эту глубину осязаемой, Достоевский работал над "Бедными людьми" так, как, может, не работал ни над каким другим своим произведением. Д. Григорович, живший в то время с ним на одной квартире, вспоминал, что Достоевский "просиживал целые дни и часть ночи за письменным столом" и на вопросы, что он пишет, отвечал "неохотно и лаконически". Мучимый жаждой совершенства, писатель подвергал роман неоднократной переработке. "Кончил я его совершенно, - сообщал Достоевский брату, - чуть ли еще не в ноябре месяце, но в декабре вздумал его весь переделать; переделал и переписал, но в феврале начал опять снова обчищать, обглаживать, вставлять и выпускать. Около половины марта я был готов и доволен". Однако вскоре вновь последовали исправления, и лишь к маю 1845 года работа над романом была завершена. 4 мая Достоевский признавался в письме брату: "Этот мой роман, от которого я никак не могу отвязаться, задал мне такой работы, что если бы знал, так не начинал бы совсем. Я вздумал его еще раз переправлять, и, ей-Богу, к лучшему; он чуть ли не вдвое выиграл. Но уж теперь он кончен, и эта переправка была последняя. Я слово дал до него не дотрагиваться. Участь первых произведений всегда такова, их переправляешь до бесконечности" (Там же. Т. 28, кн. 1; С.108).

Многочисленные обработки и переделки свидетельствуют об интенсивном поиске Достоевским способов выражения происходивших в глубине его сознания и порождавших новое мироощущение изменений.

Мечтателю-Достоевскому, романтически устремлявшемуся от действительности к таинственно-фантастическому, открылась "фантастичность" самой действительности, о которой он впоследствии скажет: "...то, что большинство называет почти фантастическим и исключительным, то для меня иногда составляет самую сущность действительного..." (Ф.М. Достоевский об искусстве. М., 1973. С. 47). В русской литературе появилась история жалкого петербургского чиновника Макара Девушкина.

Понимая, насколько его судьба зависела от успеха романа, Достоевский писал брату страшные слова: "...я по целым ночам не сплю от мучительных мыслей. Не пристрою романа, так, может быть, и в Неву. Что же делать? Я уж думал обо всем. Я не переживу смерти моей idee fixe". С первых же шагов писательский путь Достоевского был крестным, ставившим вопрос жизни и смерти.

Через Д.В. Григоровича рукопись "Бедных людей" была отдана Некрасову. Как впоследствии вспоминал Достоевский, Григорович и Некрасов прочли вслух, не отрываясь, весь роман, и в четыре часа ночи прибежали к автору "в совершенном восторге, и оба чуть сами не плачут". Некрасов снес рукопись Белинскому в тот же день... "Новый Гоголь явился!" - закричал Некрасов, входя к нему с "Бедными людьми". - "У вас Гоголи-то как грибы растут", - строго заметил ему Белинский, но рукопись взял. Когда Некрасов опять зашел к нему вечером, то Белинский встретил его "просто в волнении": "Приведите, приведите его скорее!" (Там же. Т. 25; С. 30).

Еще до встречи с Достоевским критик отозвался П.В. Анненкову о "Бедных людях", что роман "открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него и не снились никому...". Горячие похвалы Белинского автору "Бедных людей" вторят этому отзыву: "Вы до самой сути дела дотронулись, самое главное разом указали... Вам правда открыта и возвещена как художнику, досталась как дар, цените же ваш дар и оставайтесь верным и будете великим писателем..." (Там же. Т. 25; С. 30-31).

Услышанное молодым писателем пробудило в нем-то удивительное чувство, которое и запомнилось ему как самая восхитительная минута всей жизни: "Я вышел от него в упоении. Я остановился на углу его дома, смотрел на небо, на светлый день, на проходивших людей и весь, всем существом своим, ощущал, что в жизни моей произошел торжественный момент, перелом навеки, что началось что-то совсем новое, но такое, чего я и не предполагал тогда даже в самых страстных мечтах моих. Я припоминаю ту минуту в самой полной ясности. И никогда потом я не мог забыть ее..." (Там же. Т. 25; С. 31).

Такой триумф дебютанта был незаурядным событием в истории русской литературы. В письме к брату Достоевский рассказывал ему о своем успехе: "...никогда, я думаю, слава моя не дойдет до такой апогеи, как теперь. Всюду почтение неимоверное, любопытство насчет меня страшное" (Там же. Т. 28, кн.1; С. 115). Романом "Бедные люди" открывался "Петербургский сборник", альманах "натуральной школы", вышедший в январе 1846 года. Он включал в себя произведения Н.А. Некрасова, И.С. Тургенева, А.И. Герцена, В.А. Соллогуба, И.И. Панаева, В.Г. Белинского и др. Сборник вышел в период расцвета "натуральной школы", и писательский путь Достоевского пересекся с ней как раз в этот кульминационный момент.

Однако "восхитительная минута" была коротка. Триумф вскоре сменился травлей. И, в конце концов, Белинский "посетовал" в письме П.В. Анненкову: "Надулись же мы, друг мой, с Достоевским-гением". Неизбежность столь кардинальной перемены крылась в принципиальном различии установок Достоевского и вдохновляемого Белинским литературного направления, различии, все более обнаруживавшемся и углублявшемся с каждым новым произведением Достоевского.3

 

 

2. Художественные традиции и новаторство в романе

Ф.М. Достоевского «Бедные люди»

 

В 1843 году в статье "Континентальные дела" Энгельс отмечал "полную революцию" в европейской литературе последних лет: "Место королей и принцев, которые прежде являлись героями, начинает занимать бедняк, отверженный класс, чья жизнь и судьба, нужда и страдания составляют содержание романов... Это новое направление таких писателей, как Жорж Санд, Эжен Сю и Диккенс, является, несомненно, знамением времени"             (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., Т. I, С. 542.).

Такими авторами уже зачитывался Достоевский, и такая смена героев происходит и в его замыслах.

Высокий интерес представляет борьба сменяющихся стилей в первой повести Достоевского, где неофит4 реалистического письма не в силах окончательно порвать со своей ранней романтической манерой, утверждая в литературе глубокий, новаторский метод, который и получит в его позднейших романах всемирное признание.

Время требовало будничного, прозаического, примелькавшегося типа. "Самый любимый герой наш теперь – не поэт, не импровизатор, не художник, но чиновник или, пожалуй, откупщик, ростовщик, вообще приобретатель", – писал как раз в 1845 году критик "Финского вестника".

Начинающий Достоевский посчитался с такими требованиями дня и поставил в центр своих ранних произведений современных деятелей: чиновников, откупщиков, накопителей, крепостников.